Барданов Н.С.

главный архивист

отдела публикации документов

 

В статье говорится о репрессивных мерах по отношению к народу Бурятии. Говорится о такой репрессивной мере, как лишение избирательных прав тех лиц, которые не были отнесены к трудящимся. Это  граждане, носившие клеймо «лишенца», они практически не имели никаких прав в обществе: сами они не могли устроиться на работу, вступить в члены колхоза, их дети не принимались в средние специальные и высшие учебные заведения. Говорится в статье и о раскулачивании и высылке кулаков за пределы Бурят-Монгольской АССР.  Приводятся сведения о репрессиях в Бурятии в 1937 году, приведших к аресту и расстрелу видных деятелей науки и культуры, литературы и искусства. сотни тружеников улусов стали врагами Советской власти: колхозники, работники совхозов и МТС, учителя и специалисты сельского хозяйства. Говорится и о репрессиях в отношении буддийского духовенства – о закрытии к осени 1937 всех 44 дацанов и дуганов и разгоне работавших в них служителей, более девяти тысяч человек; стиранию с лица земли городков буддийских монастырей – населенных пунктов с молитвенными зданиями, библиотеками, учебными заведениями, типографиями по книгопечатанию, мастерскими. Приводятся данные о количестве осужденных по обвинению в совершении контрреволюционных преступлений и количестве приговоренных к высшей мере наказания за 1930-1953 гг. Указывается количество реабилитированных граждан  за период с 1954 по 1992 гг. необоснованно репрессированных по политическим мотивам, проживавших в Бурятии.

Тяжелым наследием советского прошлого нашего государства явились массовые репрессии 1930-х гг., которые совершались руководством страны от имени революции, партии, народа. Тысячи людей были подвергнуты моральным и физическим истязаниям, многие из них истреблены, жизнь их семей и близких была превращена в беспросветную полосу страданий [6, Л. 89].  

Помимо таких общеизвестных репрессивных мер, как высылки на спецпоселения, расстрелы и др., существовала такая репрессивная мера государства, как лишение избирательных прав. В Конституции РСФСР, принятой 29 января 1924 г. были законодательно определены конкретные группы и граждане, которые должны были работать в Советах. Вместе с тем, в статье 69 Конституции были четко определены граждане, которые не были отнесены к трудящимся и вследствие этого лишались избирательных прав. Круг этих лиц был довольно широк: это лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли; лица, живущие на нетрудовой доход; частные торговцы и коммерческие посредники; монахи и духовные служители религиозных культов; служащие и агенты бывшей полиции, жандармерии и карательных органов; лица, признанные душевнобольными или умалишенными; осужденные лица – все вышеперечисленные категории граждан лишались прав быть избранными в Советы и участвовать в выборах в них. Для «лишенцев», как стали именовать их в обществе, это была трагедия. Они считались классово-враждебными элементами, причем к таковым причислялись и члены семьи «лишенца», материально зависящие от него.

Граждане, носившие клеймо «лишенца», практически не имели никаких прав в обществе: сами они не могли устроиться на работу, вступить в члены колхоза, их дети не принимались в средние специальные и высшие учебные заведения.

В Государственном архиве Республики Бурятия хранится 44 фонда, имеющих отношение к лишению и восстановлению граждан в избирательных правах. Это такие фонды, как: 1) ФР-729 (Агинская комиссия по лишению избирательных прав) – 46 дел за 1935-1936 гг., 2) ФР-730 (Бичурская комиссия по лишению избирательных прав) – 633 дела за 1928-1937 гг.,  3) ФР-731 (Селенгинская комиссия по лишению избирательных прав) – 344 дела за 1927-1936 гг., 4) ФР-732 (Баргузинская комиссия по лишению избирательных прав) – 699 дел за 1929-1936 гг., 5) ФР-733 (Баунтовская комиссия по лишению избирательных прав), 169 дел за 1930-1936 гг., 6) ФР-734 (Хоринская комиссия по лишению избирательных прав) – 3 дела за 1932-1935 гг., 7) ФР-735 (Тарбагатайская комиссия по лишению избирательных прав) – 63 дела за 1931-1935 гг. и т.д.   

В фондах числится более 8200 дел, представляющие собой самые различные документы делопроизводственного характера: переписка различных органов с требованиями уточнить социальное и имущественное положение граждан; протоколы комиссий по лишению избирательных прав; прошения, жалобы на неправильное лишение избирательных прав; протоколы по восстановлению в избирательных правах.

Эти документы дают представление о масштабах такой репрессивной меры как лишение избирательных прав. Безусловно, каждый из вышеназванных документов, хранящийся в Государственном архиве Республике Бурятия,  представляет собой судьбу человека, его борьбу за существование, крик души многих граждан, лишившихся как всех прав, так и места в жизни.

Как следует из документов, по состоянию на 1 января 1928 г. значительно увеличилось количество лишенных избирательных прав. Из итогов перевыборов по Эхирит-Булагатскому аймаку на 1928-1929 гг. количество лиц, лишенных избирательных прав, составило 1417 человек.

Избирательных прав лишали булучные избирательные комиссии, а инстанцией для восстановления в правах являлись аймачные избирательные комиссии и вышестоящие органы. В качестве примера можно назвать протокол № 5 заседания членов аймачной избирательной комиссии с. Усть-Орда от 10 января 1929 г., когда из 39 ходатайств о восстановлении в избирательных правах удовлетворено было лишь девять прошений: «Ввиду того, что срок поражения истекает, постановление б/избиркома отменить, восстановив в правах» [7, Л. 37]. В процессе выборной кампании был восстановлен ряд так называемых «спекулянтов» и «шаманов», которые лишались избирательных прав из-за расширительного толкования инструкции ….  В деле составления списков лишенцев были допущены перегибы палки (так в документе)[1]».

Об отношении Советской власти к членам семьи лишенных избирательных прав можно проследить из письма от 15 ноября 1929 г. № 4/с в Коммунистическую фракцию Наркомата просвещения БМАССР от Эгитуевской ячейки ВКП(б) Еравнинской партийной организации: «В Москве в медтехникуме второй год учится дочь кулака-лишенца Эгитуевского сомона Еравнинского аймака Дашепылон Норжима, которая находилась и ныне находится на иждивении отца-кулака … Парт[ийная] ячейка считает нужным исключить ее из медтехникума»[2]. 

В начале 1930-х гг. была проведена кампания по ликвидации кулачества, в результате которой за пределы республики было выслано около трех тысяч семей, а не подвергнувшиеся высылке кулаки и члены их семей были преданы массовой травле. Составлялись списки лиц социально чуждого происхождения, работавших в Монголрабфаке [3, Л. 4], Кумысолечебнице [3, Л. 16], Роскино [3, Л. 25], Верхнеудинском заводе «Главспирт» [3, Л. 25] и в других учреждениях.

В письме Бурят-Монгольского отдела ОГПУ от 15 марта 1933 г. №2 55 Бурятскому обкому ВКП(б) наличие этих граждан называлось «засоренностью чуждым и антисоветским элементом», а просьба очистить предприятия и учреждения от них – «оздоровлением обстановки» [3, Л. 1-3].

По результатам очисток и самоочисток кулаков, бывших служащих белой армии и т.д. увольняли, исключали из профсоюзов, передавали органам ОГПУ и отдавали под суд. В газетах того периода можно проследить широко развернувшуюся агитационную политику, направленную против кулачества. Эту кампанию можно проследить по заголовкам: «Отпор кулацкому агитатору»[3], «Исправляя перегибы, не ослаблять борьбу с кулаком»[4], «Кулаку не сломить волну коллективизации»[5], «Кулак активно действует против колхозов»[6], «Зорко следить за кулацкими маневрами»[7]. Все члены этих семей старше 18 лет были лишены избирательных прав.

В это же время усилился поток жалоб лиц, лишенных избирательных прав. При разборе этих жалоб многие граждане восстанавливались в правах, как лишенные неправильно – на местах зачастую допускались перегибы из-за неправильного толкования Конституции РСФСР 1924 г. Вопрос о перегибах в лишении избирательных прав неоднократно поднимались в периодической печати того времени. К примеру, в Бурят-Монгольской правде от 3 августа 1930 г. № 173 имеется заметка о «лишении права голоса» Старикова Александра местными советскими организациями и восстановлении его в гражданских правах Боханским аймисполкомом.  В последующие годы лишение граждан избирательных прав резко сократилось. В 1936 г. была принята новая Конституция СССР, в 135 статье которой говорилось о том, что «Выборы депутатов являются всеобщими, все граждане СССР по достижении 18 лет имеют право участвовать в выборах депутатов и быть избранными в Советы, за исключением умалишенных и лиц, осужденных с лишением избирательных прав» [1, с. 6].

О масштабах кампании по лишению избирательных прав свидетельствуют данные, которые приводятся в письме заместителя министра МВД С.Ф. Иванова председателю Верховного Совета Республики Бурятия Л.В. Потапову от 11 марта 1993 г.: 

Статистические данные о кулаках-гражданах бывшей БМАССР,

подвергшихся репрессиям в 1930-е гг.[8]

Всего выслано глав семей кулаков	В т.ч. членов семей	Итого выс-лано	Из них по национальному признаку
			Русских	Бурят			Эвенков		Других националь-ностей
3159	11868	15027	8443	6274			-		310
Из них по Боханскому району
69	281	350	135	215			-		-
По Аларскому району
41	201	242	148	63					31
По Агинскому району
36	-	36	2	28			-		-
По Малетинскому району
108	561	669	669	-		-		-
Из них реабилитировано (по состоянию на 01.03.1993)
64	279	343	233		102	-		8

В 1937 г. в центре и на местах развернулась кампания по обвинению руководителей и представителей интеллигенции, хозяйственных работников, рядовых колхозников, служащих и рабочих Бурятии в буржуазном национализме и панмонголизме,  шпионаже и вредительстве. Утверждалось, что в республике действует антисоветская буржуазно-националистическая, панмонголистская организация. Эта организация объявлялась многочисленной, включающей в свой состав чуть ли не всю национальную интеллигенцию и руководящий состав Республики, все бурятское духовенство. Руководство ею приписывалось первому секретарю обкома ВКП(б), члену Центральной  ревизионной комиссии ВКП(б), члену ЦИК СССР и ЦИК БМАССР М.Н. Ербанову. В течение августа-октября 1937 г. были сняты с занимаемых должностей и затем репрессированы председатель ЦИК БМАССР И.Д. Дампилон, его заместитель Д.Ш. Буянтуев, председатель Совнаркома БМАССР Д.Д. Доржиев, его заместители и члены правительства – народные комиссары, члены ЦИК, I-й секретарь обкома ВКП(б) М.Н. Ербанов, 2-й секретарь А.А. Маркизов, редакторы газет, руководители ряда предприятий и строек. Были арестованы и расстреляны видные деятели науки и культуры, литературы и искусства, цвет бурятской интеллигенции. Националистами и врагами оказались сотни тружеников улусов: колхозники, работники совхозов и МТС, учителя и специалисты сельского хозяйства [6, Л. 2об].

Репрессивным мерам также были подвергнуты и служители, представители буддийского духовенства. Так, ЦИК и Совнаркома БМАССР 17 декабря 1925 г. приняли постановление, в котором было объявлено: «1. Объявить достоянием народа все храмы и богослужебное имущество буддийско-ламаитского культа, находящегося в настоящее время в фактическом пользовании буддийского духовенства (лам)[9]. В резолюции по докладу Бурят-Монгольского обкома ВКП (б) «О современном состоянии Бурят-Монголии и задачах дальнейшей борьбы» от 24 марта 1929 г. отмечалось, что «ламаизм, как и всякая другая религия, является реакционной идеологией, на почве которой сплачиваются «нойенатские», кулацкие и другие антисоветские элементы. Современное ламство, несмотря на то, что Октябрьская революция нанесла всем эксплуататорским элементам, используя темноту и невежество масс, прикрываясь религией и авторитетом звания служителей культа, продолжает эксплуатировать широкие слои трудящихся масс, тормозя успешное продвижение вперед по пути социалистического строительства … Поэтому идеологическая борьба за высвобождение широких трудящихся масс от влияния на них религии ламаизма и ламства является одной из основных задач бурят-монгольской парторганизации»[10].

 Позднее буддийские монастыри были объявлены рассадником идеологии национализма и панмонголизма. К осени 1937 года были закрыты все 44 дацана и дугана, здания их разрушены и разграблены, их ценности почти полностью уничтожены. Работавшие в них служители и их послушники (в 1928 г. их насчитывалось около 9 тысяч человек) были разогнаны, многие из них осуждены, расстреляны или отправлены на спецпоселения в Красноярский край, Иркутскую область и другие районы. Безвозвратно исчезли находившиеся в дацанах огромные культурные ценности. С лица земли были стерты городки буддийских монастырей – населенные пункты с молитвенными зданиями, библиотеками, учебными заведениями (в 1924 г. насчитывалось 73 школы с 4 тыс. учащихся), типографиями по книгопечатанию, мастерскими по производству бурханов, икон и других культовых предметов художественных изделий, жилыми домами многих тысяч служителей и хозяйственными постройками. Были сожжены на кострах или разнесены ветром по степи листки тысяч томов книг на тибетском, монгольском, санскритском языках. Многие духовные и культурные ценности, архивные материалы вывезены в Ленинград, Москву, Иркутск, Читу и другие города, где они находятся до сих пор [6, Л.89].

По предварительным данным, в республике с 1930 по 1953 гг. по обвинению в совершении контрреволюционных преступлений судебными и разного рода несудебными органами осуждено 11276 человек, из них приговорено к высшей мере наказания – расстрелу - 3257 человек.

За период с 1954 по 1992 гг. было реабилитировано граждан, необоснованно репрессированных по политическим мотивам, проживавших в Бурятии, 5277 человек, отказано в реабилитации – 337 человек [6, Л.105][11].

Подводя итог вышенаписанному, можно сказать о том, что репрессии в отношении своего народа являются трагедией, затронувшей абсолютно все слои населения. Проводимые работы по освещению данной тематике и реабилитации жертв политических репрессий действительно являются значимыми и актуальными в наши дни.  

 

 

  

Список использованных источников и литературы

1. ЛИШЕНЫ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ. Сборник документов/Сост. С.Г. Аюшеева и др.; рецензенты В.Б. Базаржапов, д.и.н., проф. – Улан-Удэ: Изд-во ОАО «Республиканская типография», 2003. – 216 с.
2. Государственный архив Республики Бурятия (далее – ГАРБ). ФП.1. Оп.1. Д.59.
3. ГАРБ. ФП.2. Оп.2. Д.813
4. ГАРБ. ФР.60. Оп.1. Д.9. Л.20
5. ГАРБ. ФР.248. Оп.1. Д.186.
6. ГАРБ. ФР.475. Оп.1. Д.3485.
7. ГАРБ. ФР.725. Оп.1. Д.244

---

[1] ФР.725. Оп.1. Д.244. Л.43.

[2] ФР.60. Оп.1. Д.9. Л.20

[3] Бурят-Монгольская Правда от 10 мая 1930 г. № 105

[4] Бурят-Монгольская Правда от 15 мая 1930 г. № 100

[5] Бурят-Монгольская Правда от 20 мая 1930 г. № 113

[6] Бурят-Монгольская Правда от 25 мая 1930 г. № 117

[7] Бурят-Монгольская Правда от 30 мая 1930 г. № 121

[8]  ГАРБ. ФР. 475. Оп.1. Д.3485. Л.120

[9] ГАРБ. ФР.248. Оп.1. Д.186. Л.36

[10] ФП. 1. Оп. 1. Д. 59. Л. 59-59об.

[11] Статистические данные о количестве реабилитированных лиц, имеющиеся в Министерстве Безопасности РБ, не совпадают с статистическими данными о количестве реабилитированных лиц, имеющихся в прокуратуре республики, т.к. дела в отношении лиц, обвинявшихся в шпионаже, а также военнослужащих пересматриваются военной прокуратурой.